Ботанический сад как испытательный полигон

– Марина Владимировна, коренные пензяки помнят, каким запущенным был ботанический сад в конце
90-х гг. Сегодня сюда приходят отдохнуть душой. Я думаю, у каждого есть фотография на белой лавочке в окружении зелени с великолепными цветовыми переходами. Сложно такое сделать?
– То, что вызвало ваше восхищение, это фрутицетум, коллекция кустарников.
Я вынуждена сделать маленький экскурс в устройство ботанического сада. В любом ботаническом саду есть коллекция – это коллекционные квадратные делянки. Для коллекции главное, чтобы растение присутствовало в фонде.
И есть экспозиция – прогулочная зона, где растения могут быть те же, что и в коллекции, но расположенные с учетом эстетики.
Например, в Йошкар-Оле, где большой ботанический сад, делянки 5х5 метров под каждый вид кустарника – у них гектар под фрутицетумом.
У нас в дендрарии не хватает места, поэтому фрутицетум присутствует только в виде экспозиции. Перед ним стоит та самая знаменитая лавочка напротив входа, на которой любят фотографироваться.
На одной сотке мы разместили 72 наименования кустарников, естественно, не самых крупных. И надо было сделать красиво, потому что это фасад.
На самом деле очень сложно совместить большое количество растений. Мы подбирали растения по цвету листвы, чтобы не было мельтешения: все краснолистные формы вместе, все серебристые вместе, желтолистные вместе, чтобы смотрелось единым цветовым пятном. Но это уже дизайн.
– Вы специально этому учились?
– Я вообще по основному образованию агроном-плодоовощевод. Закончила наш техникум и Тимирязевскую академию. Но 10 лет до ботанического сада я занималась озеленением частных усадеб, всего сделала 30 проектов. Пришлось все, что связано с озеленением, осваивать самостоятельно. Все зимы проводила в библиотеке.
– Вы 10 лет работали как ландшафтный дизайнер?
– Скажем, как озеленитель. Все-таки смешно замахиваться на чужую профессию.
– Все любят в Пензе ботанический сад за уютные места: лавочка под деревом, беседка. Вот это сложно организовать? По времени долго будет расти, например, кустарник, чтобы получилось такое красивое место?
– Понимаете, чтобы вырастить красивый и некрасивый сад, удобный и неудобный, требуется одинаковое количество времени и одинаковое количество затрат.
То, о чем вы говорите, это зонирование – вопрос планировки. Мы его намеренно добивались, создавая дополнительные разные уголки к уже существующему саду. У нас здесь получилось в какой-то степени случайно. Мы доделывали, сохраняли и дополняли существующее. Но глобальной планировки прогулочной зоны изначально не было.
– Сколько таких новых уголков появилось в ботаническом саду с начала вашей работы здесь в 2007 г.?
– Разных экспозиций мы сделали, наверное, штук десять за 10 лет, начиная с фрутицетума вначале.
– Насколько сложно поддерживать эти экспозиции в красивом состоянии?
– Не сложнее, чем в коллекции. Самое главное – грамотно спланировать и устроить, посадить.
– Получается, самое сложное – грамотно спланировать?
– Безусловно.
– А можно ли так спланировать зеленую зону в городе с точки зрения затрат, чтобы один раз очень сильно постараться, подобрать какие-то породы деревьев, кустарников, трав, а дальше росло как бы само, с минимумом вмешательства со стороны озеленителей?
– С минимумом – можно, совсем без вмешательства – нельзя.
К нам как-то раз обратилась за посадочным материалом дама и упрекнула, что у нас нет того, чего ей хотелось бы. Мы отвечаем, что рабочих рук не хватает ухаживать за садом, не то что разводить на продажу растения.
У нее были искренне удивленные глаза: «А это все разве не само растет?»
Так вот: само ничего не растет. За газонами не ухаживать, не поливать нельзя. За цветниками не ухаживать, не поливать нельзя. Беспроблемными могут быть молодые деревья, которым подходит климат. Но и деревьям хотя бы раз в сезон надо делать санитарную обрезку.
– Как получить такой красивый газон, как в начале ботанического сада?
– У нас сеяный газон. В городском озеленении используют рулонные газоны, чтобы не ждать пока взойдет трава, но их надо обильно поливать. Молодому газону нужно огромное количество воды. Первый же засушливый год – и без полива от газонов ничего не останется.
Чтобы газон нормально выглядел, каждую неделю нужна стрижка, подкормка дважды в месяц и регулярный полив.
Причем подкормку делать специальным устройством, чтобы гранулы распределялись равномерно. Если их руками разбрасывать, цвет травы начинает отличаться, получается «мраморный» газон.
– А как стричь? Газонокосилку настраивать на определенную высоту?
– Это целая наука. Газонокосилкой можно срезать не более трети сверху. Если трава переросла, придется сначала убирать триммером (это инструмент, у которого не задана высота среза), но поверхность будет неровная, клочьями. А потом уже газонокосилкой.
– Сколько кубометров воды требуется для полива?
– Чтобы полить полноценно после укоса вот эти три газона в засуху, у нас уходит две емкости по 5 кубометров. Это примерно 10 кубометров на три сотки.
– На один квадратный метр 33,3 литра выходит, почти три ведра. А деревья надо поливать?
– Конечно. И с деревьями это самая большая проблема, если засуха. В ботаническом саду сложно еще и потому, что у нас интродуценты (иноземные растения). Например, дальневосточные не выносят засуху вообще, потому что на Дальнем Востоке влажный климат.
Как мы спасали дендрарий в 2010 г., вы не представляете, когда плюс 37 было три месяца подряд. У нас деревья и кустарники начали гибнуть уже в середине лета, воды не хватало – не было еще системы автополива, не было емкостей. Из городского водопровода хватало напора только на один шланг.
Мы поливали в три смены, 24 часа в сутки. Но ничего не погибло. Почти погиб багряник японский (крупный кустарник). Осенью пришлось обрезать его, и восстановили от корневой шейки. Сейчас в японском саду растет.
– Уход – это жуткая наука, оказывается.
– Вообще все, что связано с земледелием, непростая наука. У нас, к сожалению, это недооценивается, считают, что любой дурак сможет. На частных усадьбах это понимают хорошо и переманивают у нас людей. Переманили за 10 лет пять человек садовников.
Дендролога найти не можем столько лет, потому что их просто нет. Я сама слежу за дендрарием. Нас же всего 15 человек работает, из них 5 биологов.
К счастью, в этом году пришли сразу несколько молодых и способных выпускников нашего института. Хотелось бы передать им свой опыт.
– Давайте вернемся к вопросам общественного озеленения.
– Любое озеленение – это всего три составляющих: древесная часть, т. е. деревья и кустарники, цветники и газоны. Просто все они бывают разных типов. Существует два основных стиля: французский, регулярный, и английский, ландшафтный.
В регулярном стиле преобладают стриженые правильные формы, симметрия во всем, геометрические фигуры и в плоскости, и в объеме.
Ландшафтный стиль предполагает свободно растущие солитеры и группы деревьев. Живые изгороди также не обязательно стриженные, а свободно растущие.
– Что из опыта ботанического сада можно было бы использовать?
– Бесценный опыт ботанических садов – это интродукция (выращивание растений за пределами естественного ареала).
Ботанический сад – это единственное место, где испытываются растения. Это единственное место, которое может дать грамотные рекомендации по использованию ассортимента.
И это наше главное достижение для народного хозяйства и для озеленения общественных территорий. Если люди не глядя будут покупать привезенные из-за рубежа растения на садовых рынках, то потерпят фиаско. Мы заходим в магазины, например, и видим, что многие формы у нас не будут зимовать.
Многие знают, что если купили у нас, то это взято с маточника, который у нас растет много лет. Мы заведомо не размножаем растения, которые не имеют перспективы в озеленении, т. е. по той или иной причине уязвимы для морозов, для засухи.
Например, декоративный кустарник дейция цветет только после очень теплых зим. Как бы вы за ней ни ухаживали, цветковые почки сохранить не удается, поэтому мы не рекомендуем дейцию для озеленения.
Буддлея у нас трижды вымерзала, поэтому мы ее не рекомендуем. Она будет радовать вас до первой суровой бесснежной зимы.
– А чудесная живая изгородь в начале ботанического сада чем образована?
– Живой изгородью мы изолировали площадь под коллекциями от прогулочной части, от экспозиции. Изгородь наполовину из бирючины, наполовину из кизильника.
У нас есть морозостойкая форма бирючины. Размножаем ее черенкованием, потому что растения из семян не полностью наследуют родительские свойства.
А кизильник, из которого в Санкт-Петербурге чего только не делают, в наших условиях подвергается нападкам и тли, и других вредителей. Вот проплешину никак не можем восстановить. И, когда к нам приходят за посадочным материалом, мы советуем, исходя из собственного опыта, бирючину.
– Как вы представляете себе идеальный городской сквер, чтобы эстетично, удобно и не очень затратно в уходе?
– Прежде всего, это английский стиль, где минимум стрижки. Это более-менее засухоустойчивые травосмеси для газонов. В дебри уходить не будем, это целая наука, в Англии есть целые институты газонов.
Наличие обильного полива обязательно. Будущее, конечно, за автополивом.
– Что дороже: система автополива, которую надо обслуживать, или человек со шлангом?
– Во всем свои плюсы и минусы. Например, мы настраиваем стойки автополива, а дети их крутят, и вода начинает литься в одну сторону. Утром приходим, и одни участки залиты, а другие сухие. Или наступают на головки и дробят. Хорошо, если не пинают ногами специально. В нашей культуре пока нет бережного отношения ко всему.
– Вернемся к нашему идеальному скверу. Что еще нужно?
– Рабочие руки для прополки. Газоны и цветники надо полоть.
– Как часто приходится полоть?
– Зависит от многих условий, но в среднем пару раз в месяц.
– Какой должна быть минимальная площадь сквера, чтобы деревья чувствовали себя комфортно, не засыхали?
– Нет такого понятия – минимальная площадь. Можно одно дерево посадить и ухаживать за ним.
– И оно будет хорошо расти?
– Ну, если загазованность не такого уровня, что все вокруг отравится. Но тогда и люди отравятся. В конце концов, можно посадить то, которое выносит загазованность, есть же такие породы.
– Это какие?
– Чемпионом по выдерживанию загазованности считается сирень. Она не реагирует ни на пыль, ни на загазованность.
– Какие породы устойчивые для нашего климата?
– Это огромная наука. Надо же знать утилитарное назначение этого сквера, т. е. кто там будет отдыхать, надо ли загораживать от света, надо ли создавать тень.
Чтобы выбрать растения, важны экологические требования. Какие в данном конкретном месте города существуют экологические параметры, та же загазованность, температура, ветер есть или нет, какая освещенность.
Если вокруг сухой раскаленный асфальт, то влаголюбивые породы никак нельзя сажать. Они постоянно будут страдать от сухости воздуха.
– Как Вы думаете, возможно ли сделать общественную территорию, как здесь, в саду: такой же прекрасный газон, удобные лавочки в укромных местах, такие замечательные кусты?
– Можно. Но нужны деньги на грамотный тщательный уход. И территория, наверное, должна быть закрытая. При нашем уровне культуры открытую территорию испоганят обязательно.
– Вы имеете ввиду, как в старину – в 10 вечера закрывался парк?
– Да. То есть еще один ботанический сад. Пусть там набор растений будет меньше, крен будет не в сторону разнообразия и богатства коллекции, а в сторону дизайна, но он должен быть закрытым.
Мы с вами сформировали требования для идеального сквера. Это свободный стиль, не требующий большого ухода. Наличие этого самого ухода, рабочие руки. Наличие воды для полива обязательно.
И наличие охраны. Или этот сад должен быть за забором.
Когда мы дойдем до такого уровня культуры, что ни один ребенок не будет играть в японском саду в куличики, в то время как его родители уткнулись в свой гаджет, вот тогда только мы сможем эти территории держать открытыми.
Интервью взяла
Екатерина КУПРИЯНОВА